Александр Чулок: «Прежде чем карабкаться по лестнице, нужно понять, к той ли стенке она приставлена»
Заместитель директор Форсайт-центра Высшей школы экономики Александр Чулок дал большое интервью новостной службе портала Вышки — как один из ведущих научных сотрудников Института статистических исследований и экономики знаний и как бывший выпускник университета.
Выпускник ВШЭ 2003 года Александр Чулок в школе одинаково любил поэзию и математику. Но математика в итоге победила. Александр закончил факультет экономики и сегодня он — один из ключевых экспертов в области форсайта. В интервью он рассказал, чем форсайты отличаются от прогнозов, может ли наука найти общий язык с бизнесом и с помощью чего создавать новые рыночные ниши, как это сделал когда-то Стив Джобс.
О выборе
Я закончил школу №1276 при Вышке — это бывшая английская школа №30 на Большом Каретном. После нее вопросов, в какой вуз поступать, у меня не было, но надо было определиться с факультетом: либо что-то гуманитарное — меня всегда привлекала поэзия и творчество (в свое время я занял второе место на конкурсе чтецов по Москве), либо математика, которая мне нравилась и хорошо давалась. По баллам я проходил на любой факультет, в том числе на экономику, которую в итоге и выбрал.
О преподавании
Преподавать я начал на втором курсе — вел различные экономические дисциплины — начиная от теории организаций и заканчивая эконометрикой — в двух вузах, где в основном люди получали второе высшее образование. Мои студенты были раза в два старше меня, так что каждый день приходилось подтверждать свой авторитет. Многие методические и организационные приемы я «подсмотрел» у своих преподавателей в Вышке. Например, использовал накопительную балльную систему оценивания — баллы за выступления на семинарах, за контрольные и домашние работы суммировались и имели не меньший вес, чем экзамен, для итоговой оценки. Это позволяло тем студентам, которые плохо себя чувствуют в стрессовой ситуации, но старательно работают во время учебы, иметь как минимум не меньше шансов, чем те, кто привык «брать наскоком». Как и мои преподаватели, я старался давать людям знания, которые они могли бы сразу применить в жизни. Мы разбирали конкретные кейсы, много работали в группах. По сути, каждая лекция была интерактивным семинаром. Мои умудренные опытом студенты рассказывали мне про свои бизнесы, а я подсказывал им, как лучше решить возникшие проблемы с учетом теории и более общей практики.
О функции полезности
Благодаря учебе Вышке у меня сформировалось понимание, которое я теперь стараюсь донести до тех, кто хочет достигнуть успеха в бизнесе, что основе очень многих процессов, причем не только экономических, лежит функция полезности. Упрощенно — это удовлетворение, которое вы получаете от действия, будь то потребление яблока, продажа бизнесов или удвоение валового внутреннего продукта. На разных уровнях агрегации можно называть ее по-разному, но суть при этом остается едина. И как только вам удалось внедрить собственную задачу в функцию полезности нужного вам объекта, все пойдет как по маслу (и даже Маслоу). Хотите, чтобы компании занялись инновациями — создайте условия, при которых без новшеств они будут вытеснены с рынка или недополучат прибыли. Хотите внедрить зеленные технологии в производство — не надо убеждать, что это спасет леса Амазонки, надо понять функции полезности действующих в этой сфере акторов экономики и интегрироваться в них. Как мягкий вариант, который уже давно применяется за рубежом — убедить потребителя, что нужно покупать все «зеленое». И пока у нас экономика управляема потребителем, бизнес вынужден будет адаптироваться.
Об аспирантуре и возвращении в Вышку
Сразу после окончания специалитета, я поступил в аспирантуру на кафедру институциональной экономики ВШЭ и через три года защитил диссертацию по экономической теории, посвященную вопросам распределения прав собственности на результаты научно-исследовательских разработок в постсоветской России. Кандидатскую я писал под руководством Светланы Борисовны Авдашевой. Я бы пошел учиться еще раз только ради того, чтобы она снова была моим научным руководителем. У нее талант раскрывать потенциал своих учеников. Мне кажется, в этом и заключается основная задача учителя.
Параллельно я начал работать в Межведомственном аналитическом центре (МАЦ) у Юрия Вячеславовича Симачева, где как раз активно развивались проекты, связанные с исследованиями в области инновационной и научно-технической политики. Много полезных исследовательских навыков я получил именно там. А три года назад меня пригласили в Вышку на должность заведующего отделом научно-технологического прогнозирования Форсайт-центра ИСИЭЗ, что открыло для меня перспективы участия в проектах совершенно иного масштаба.
О перспективах научно-технологического развития России
В нашем центре мы занимаемся форсайтами на национальном, отраслевом, региональном, корпоративном и даже международном уровнях. Сразу скажу, что термин «прогноз» плотно укоренился в наших официальных документах, однако, по сути и по методологии наши прогнозы разработаны как форсайты. Принципиальное отличие заключается в том, что в рамках прогнозов обычно пытаются «угадать» будущее, спрогнозировать его, а форсайт направлен на формирование будущего с участием ключевых игроков (стейкхолдеров), которым в этом будущем жить и работать. По моему мнению, форсайт гораздо шире традиционного прогнозирования: во-первых, при его проведении используются все успешные методические наработки (инструментарий современного форсайта включает более 60 различных методов), а, во-вторых, он выполняет еще и коммуникационные функции.
Недавно закончился форсайт, в котором были определены области общих научных интересов в странах ЕС и России. В прошлом году мы завершили третий цикл прогноза научно-технического развития страны на период до 2030 года, который Вышка разрабатывала по заказу Минобрнауки России. В 2012 году о нем упоминал президент в послании Федеральному собранию РФ, а в январе 2014 года этот прогноз был утвержден председателем правительства Российской Федерации.
Содержательно прогноз выстроен по семи приоритетным направлениям развития науки и технологий, утвержденным президентом: «Информационно-коммуникационные технологии», «Науки о жизни» (в прогнозе представлены как «Медицина и здравоохранение» и «Биотехнологии»), «Новые материалы и нанотехнологии», «Рациональное природопользование», «Транспортные и космические системы», «Энергоэффективность и энергосбережение». По каждому из этих направлений определены глобальные вызовы и тренды, перспективные рынки, продукты и направления исследований. В итоге результаты образуют наглядную матрицу, которая интересна как целиком, так и каждым отдельным блоком.
Мы определили более 1000 конкретных задач для перспективных исследований и разработок, которые могут «выстрелить» уже в ближайшие годы. Опираясь на эти данные можно уже сейчас формировать спрос, свои рыночные ниши и цепочки создания добавленной стоимости, как это сделал когда-то Стив Джобс, по сути, создав рынок под свой продукт.
О форсайт-исследованиях в России
Наблюдающийся сегодня существенный спрос в России на исследования, касающиеся долгосрочного прогнозирования, имеет ряд причин. Во-первых, есть активная позиция со стороны государства (Федеральный закон «О стратегическом планировании», указ президента «О долгосрочной государственной экономической политике», в котором ставится задача формирования национальной системы технологического прогнозирования и многое другое). Здесь мы двигаемся в русле мировых трендов — для развитых стран прогнозирование методом форсайта уже многие десятилетия являются нормой.
Во-вторых, после кризиса 2008 года бизнес серьезно пересмотрел свое отношение к форсайтам. Люди хотят иметь хотя бы рамочные ориентиры: куда вкладывать деньги, и откуда ждать угрозы. Можно привести аналогию: прежде чем карабкаться по лестнице, всем хотелось бы понимать, к той ли стенке она приставлена. Задача форсайтов — проверить, «правильные» ли это стены и начертить конкретные пути подходов к ним.
Но при этом в России развитие форсайтов и внедрение их результатов в жизнь значительно осложняется существующим разрывом между наукой и бизнесом. «Внутренний движок» исследователя — удовлетворение собственного любопытства, сделать так чтобы «оно заработало», а у бизнеса — получение прибыли. Люди из этих сфер говорят на разных языках. И это нормально. Необходимо построить правильные «мосты» между ними, разработать общий язык, на котором они смогли бы общаться. Именно в этом — в создании «метаязыка» для общения различных акторов экономики — сильнейшая коммуникационная функция форсайта. Сегодня у нас многие интересные научные проекты находятся вне зоны видимости компаний лишь потому, что большую часть их описаний составляют «малопонятные» технические особенности, а о рынках и экономических перспективах упоминается вскользь. А должно быть наоборот. Вот почему, как мне кажется, форсайт «прописан» нашей экономике.
О конкурентоспособности
Для того чтобы быть конкурентоспособным, недостаточно обладать технологиями. Надо, во-первых, уметь их применять и быстро выходить на рынки. Это очень хорошо понимают многие так называемые страны с быстро растущей экономикой. Например, китайцы, активно развивают форсайт и продвигают свои исследования на мировом рынке. В конечном счете, залог твоей конкурентоспособности — это умеешь ли ты формировать спрос, грамотно подавать свой продукт, «упаковывать» знания.
Во-вторых, важно понять, какие знания и компетенции нужны, чтобы создавать конкурентоспособный продукт или услугу. И сейчас многие вузы, особенно те, кто хочет попасть в ведущие мировые рейтинги, всерьез задумались о проведении форсайта компетенций для того, чтобы вовремя скорректировать свои образовательные программы.
А в-третьих, надо четко представлять, кому и для чего нужна твоя разработка. Я часто говорю тем, кто интересуется форсайтами: «Вы уверены, что нужно инвестировать 100 процентов ресурсов в более быстрых и выносливых почтовых голубей? Может быть, поищем тех, кто трудится над технологиями радиопередачи? Иначе не удивляйтесь, когда ваша голубиная почта из разряда доходного бизнеса превратится в хобби».
Людмила Мезенцева, новостная служба портала ВШЭ
Источник